Как первый хакер СССР обрушил АвтоВАЗ

1982 год, Советский Союз, «АвтоВАЗ». Работа кипит, как вдруг конвейерная лента сходит с ума и невпопад выдаёт детали. Завод закрывают, приезжает КГБ, начинается расследование. Позже выяснится, что систему взломали. В преступлении сознается выпускник мехмата МГУ, которого потомки назовут «первым хакером СССР». Рассказываем, как это произошло.

Нам робот строить и жить помогает

«Высокие технологии при низком уровне жизни» — с подачи редактора Гарднера Дозуа эта фраза стала лозунгом киберпанка. Жанра, где герой борется против могущественных корпораций, используя не силу мышц, а машинный код. Казалось бы, при чём тут СССР? Не спешите с выводами. Если обычный советский гражданин компьютер в глаза не видел, то на заводах ЭВМ активно использовали: управлять конвейерами, манипуляторами, логистикой и тому подобным. А вы думали, что технику в Союзе собирали при помощи кувалды и крепкого словца?

Ещё в 1971-м под руководством Петра Николаевича Белянина начался выпуск отечественных промышленных роботов. Первое же испытание показало: одно такое устройство экономит 8-12 тысяч рублей в год, а заодно повышает производительность труда. Поэтому к началу 80-х построили почти 28 000 автоматизированных линий. Министры стали поговаривать о полностью роботизированных предприятиях с минимальным участием живых людей.

Ближе всего к футуристическому идеалу подошёл Волжский автозавод в Тольятти, где запустили 300 линий, оборудованных по последнему слову техники.

Управлялась эта машинерия с компьютеров. ЭВМ помогали с календарным планированием, логистикой деталей и материалов, учётом труда и зарплаты сотрудников. На схемы аппаратов серии ЕС и немецких «Роботронов» взвалили практически всю жизнь предприятия. Поэтому требовались не только работяги, готовые по две смены закручивать гайки, но и математики с программистами. Статус у таких вакансий был высокий — всё-таки крупнейший завод страны, где даже рядовые служащие получали по 300 рублей, хотя средний оклад в СССР был вдвое ниже. От «Жигулей» вне очереди тоже никто не отказывался.

А уж программисту должность сулила и вовсе сказочные блага: дачу, госпремии и заграничные поездки по обмену опытом. Да и начальство не стояло над душой. Даже сейчас руководители крупных промышленных объектов мало смыслят в программировании. В начале 80-х это вообще казалось абракадаброй, которую предпочитали доверять башковитым ребятам.

Именно таким и был герой нашей статьи — Мурат Камухаметович Уртембаев, амбициозный выпускник МГУ.

Как взломать «АвтоВАЗ»

Устраиваясь на завод, Уртембаев верил, что образование и ум откроют перед ним любые двери. Казалось, почёт и красивая жизнь совсем рядом — лишь руку протяни. Но в ведомстве Юрия Перевалова все сотрудники обладали незаурядным интеллектом да ещё имели опыт работы на производстве. В отличие от «зелёного» Мурата.

Пришлось стартовать с должности технического специалиста, мотать на ус распоряжения трёх начальников и советы коллег. Не вышло и с финансами: математик так и не получил от жизни всё, чего хотел. Дошло до совсем уж обидных мелочей. Вспоминает Владимир Заволковский, бывший руководитель Уртембаева:

Владимир Заволковский (сотрудник «АвтоВАЗа» в 1982 году):

Кстати, по зарплате Мурата. В июне мне добавили для моих специалистов 60 рублей на повышение окладов. Нужно было их распределить. Я решил: себе ничего, а всем остальным по 10 рублей. Поровну. Объяснил и Мурату, что не могу дать ему обещанные Переваловым 20 рублей (об этом знал только со слов Мурата), потому что тогда придётся кому-то из его товарищей не додать. Все были специалистами отменными, денег было мало, всего ничего. Выделять кого-то особо — сердце не лежало: «Иди, Мурат, к Юрию Николаевичу и попроси для себя прибавки отдельно».

Как первый хакер СССР обрушил «АвтоВАЗ»

Как объяснить жене и детям, что не видать не только заграничных товаров, но и комфортных бытовых условий? Впрочем, Мурат не отчаивался — он изучил систему изнутри, чтобы понять принципы получения премий и карьерного роста. Допустим, на автоматизированной линии возникает неполадка, инженеры рапортуют об исправности техники — тогда за дело берутся программисты, выясняя причину сбоя на компьютере. Оказывается, в код закралась ошибка. Специалист героически её устраняет, заслуживая тем самым награду и почёт. Глядя на это дело, Уртембаев задался логичным вопросом: а что, если ошибки подстраиваются намеренно?

Сами пакостим, сами исправляем, сами получаем бонусы и ездим в Италию — хорошо устроились, товарищи коллеги. И чем хуже вас математик, с отличием окончивший МГУ?

У Мурата созрел план. Написать вредоносную программу с отсроченным запуском, уйти в отпуск, вернуться к моменту, когда подача деталей на конвейер сойдёт с ума, и сразу же всё починить. Разве что для острастки заставить товарищей шевелить извилинами часок-другой, потом сказать «Эх вы, гении, смотрите, как надо!» и моментально решить сложнейшую задачу. Премия обеспечена! А может, и повышение. Никто не заподозрит вредителя в человеке, который только что вернулся с отдыха.

Добавить ошибку в алгоритмы не составляло труда: техники регулярно загружали обновления на ЭВМ главного конвейера с дискет, о чём никто не делал отметок. Раз апдейтят, значит, так надо — уже протестировали и убедились в чётком выполнении команд. Так поступил и Уртембаев, заранее подготовив необходимое ПО на рабочем компьютере. Однако блестящий замысел пошёл наперекосяк. Как и было задумано, математик заложил логическую бомбу и со спокойной душой отправился в отпуск. Но запуск случился за два дня до запланированного срока.

И пока виновник сбоя наслаждался просторами родного Казахстана, на «АвтоВАЗе» воцарился хаос.

Конвейер будто обезумел, смешав детали так, что сборка автомобилей стала невозможной. Первую смену отпустили по домам, а в мозговом центре закипела работа по проверке данных. На завод прибыли сотрудники КГБ, смотревшие на проблему со своей колокольни: то ли госизмена, то ли намеренный дефект импортного оборудования, не замеченный советскими инженерами.

Но сами роботы были полностью исправны. Оставалась единственная версия — ошибка в коде. Перезапуск системы дал лишь временный результат. Тогда программист Владимир Пониманский обнаружил подозрительный счётчик и на скорую руку изготовил «костыль», не дававший циклу обнуляться, благодаря чему вторая смена прошла в обычном режиме.

На системное исправление ошибки ушло три дня. Ударила диверсия и по карману: по разным подсчётам, вмешательство Мурата стоило заводу до миллиона убытков. Такую цифру приводят авторы монографии «Расследование компьютерных преступлений в странах СНГ».

Проснись, Нео, суд идёт

Неудивительно, что вернувшийся из отпуска Уртембаев ужаснулся. Он понял, что натворил, и старался помалкивать. Однако его всё равно раскрыли. В книге Александра Степанова «Дело. Люди. Метаморфозы» приводится рассказ Валерия Кабанова, сотрудника «АвтоВАЗа» тех лет. По его словам, специалисты сперва долго изучали системный код, и не видели там ничего подозрительного. Но в какой-то момент наткнулись на один фрагмент в программе Мурата.

Валерий Кабанов (сотрудник «АвтоВАЗа» в 1982 году):

Там были странные команды: логическое сложение, умножение, четырёхбайтные имена типа ПЕТЯ&ВИТЯ*МАША/КОЛЯ. И всё в таком духе. Казалось бы, ну и что из этого?! Григорий не поленился и вместо этих слов поставил их двоичное представление и вручную выполнил все эти 20 операций… На финише получилась та операция, что мы искали, — вычитание из счётчика. Но здесь вопрос: как понять, умышленно ли это сделал Уртембаев? Мы нашли старую компиляцию, в которой стоит просто конкретная команда вычитания из данного счётчика. Всё остальное было без изменений. Очевидно, что Уртембаев вначале написал «в лоб», затем понял, что довольно просто можно обнаружить эту «козу», и всё это замаскировал довольно-таки умело. Мы выкинули данный фрагмент, и больше счётчик нас не беспокоил.

Отпираться было бессмысленно. Уртембаев сам пошёл к следователю и выложил всё как есть: мол, хотел семью обеспечить за счёт премий и «доказать соплеменникам, что он не хуже их». За добровольное признание его не арестовали, а суд организовали прямо на заводе. Но советские юристы столкнулись с задачей из ряда вон.

Оказалось, по законам СССР хакер был невиновен.

Ранее правосудие не имело дела ни с чем подобным: не было ни законов о защите ПО, ни понятия «компьютерного преступления», ни прецедентов. Хотя махинации программистов случались. Например, в 1979-м в Вильнюсе аферисты похитили при помощи цифрового оборудования 78 584 рубля. Через два года аналогичное преступление совершили в Бресте: злоумышленники использовали объединённую автоматизированную систему управления (ОАСУ) для перевода зарплат на липовые счета.

Но особенность этих случаев в том, что преступники, по сути, подделывали бухгалтерию — только вместо гроссбуха была вычислительная машина. Дело Уртембаева пришлось рассматривать под другим углом. Ведь он ничего не крал, не ломал оборудование, не портил продукцию — всего-то внёс изменения в программу.

Это не помешало КГБ возбудить дело по статье «Диверсия» — математика могли надолго упечь в тюрьму за связь с иностранными спецслужбами. Затем, учитывая добровольное признание и сотрудничество со следствием, обвинение смягчили до «Порчи государственного имущества». И тут взял слово адвокат Вячеслав Викторович Московский, резонно спросивший судей: а какое, собственно, имущество государства испортил его подзащитный?

Вячеслав Московский (адвокат Мурата Уртембаева):

Я вступил в дело, когда Уртембаев уже дал признательные показания. На мой взгляд, квалификация его деяний по статье 98 УК «Повреждение имущества» была неправильной, поскольку предметом преступления этой статьи были материальные ценности, составляющие государственную и общественную собственность. То есть такие вещи, как орудия производства, продукция. Я говорил, что программа — это идея, которая возникает в голове, потом переносится на бумагу, на дискету. Сделав ошибку, Уртембаев ничего из имущества не повредил. Деньги — это уже последствия, а имущество-то осталось целым. Поэтому я считал, что нет состава преступления по этой статье, просил его оправдать. Но дело было громкое, суд решил, что виновен. Я подал апелляцию в областной суд, где мне сказали: «В 37-м его бы расстреляли!»

В итоге Уртембаеву дали условный срок за хулиганство, понизили до слесаря, обязали возместить заводу сумму, выплаченную персоналу во время простоя, и отработать ещё два года. Виновник легко отделался и даже остался на «АвтоВАЗе». Отчасти помогла шумиха в прессе, как рассказывал Валерий Кабанов:

Валерий Кабанов (сотрудник «АвтоВАЗа» в 1982 году):

После статей в «Известиях» опять активизировались вопросы ко мне со стороны тогдашних спецслужб. Они стали настаивать: раз в мире этот случай получил широкий резонанс, то мы должны показать, что наш человек не только падает, но и восстанавливается в коллективе: «В общем, Уртембаева забираем с конвейера, и он будет работать у тебя в отделе. Но если вы допустите ещё один такой сбой, то пойдёте по этапу уже вместе с ним». Я пытался объяснить, что труд программиста — как труд хирурга: если хирург хочет зарезать пациента, то невозможно поставить рядом с ним контролёра, не поможет, всё равно зарежет. Я не смогу контролировать каждый шаг, мне проще всё самому сделать. Но объяснения не помогали.

Впрочем, ни о какой карьере речи не шло. Поэтому, отбыв унизительную повинность и выплатив штраф, Мурат Камухаметович уехал домой в Казахстан, где занялся бизнесом. Чем сейчас занят «советский хакер» — неизвестно. Форумные слухи утверждают, что его уже нет в живых.

Так завершилась история первого в СССР киберпреступника. Согласитесь, по сравнению с нынешними хакерами советский кажется даже честным и совестливым. Хотел уважения коллег и заграничных командировок, но пал жертвой собственного честолюбия.

Похожие записи:

История ВАЗ–Porsche 2103
История отечественной автомобильной промышленности
7 интересных фактов о советских космических достижениях
Гениальные советские изобретения
Интересные факты о сгущенке